"Время умереть":
Иккю, дзенский мастер, был очень умен, даже когда был еще мальчиком. У его учителя была драгоценная чаша для чая, редкая антикварная вещь. Случилось так, что Иккю разбил эту чашу и очень растерялся. Услышав шаги учителя, он спрятал осколки чашки за спину. Когда мастер вошел, Иккю спросил: "Почему люди умирают?"
"Это естественно, — объяснил старик. — Все должно умереть, и особенно то, что уже долго жило."
Иккю, показывая разбитую вдребезги чашку, добавил: "Вашей чашке настало время умереть."

 

"Святой и стервятник":
Один охотник повстречал в пустыне отшельника, держащего в руке посох, сидящего в созерцании на песке, в обнимку с хищной птицей.
Охотник сказал:
"Как такой человек как ты, посвященный в дела Высшего Мира, иметь дело с таким хищником, да в конечном итоге вообще с такой тривиальной вещью как птица?"
"Ответь мне на один вопрос и твой ответ будет моим ответом. Как ты можешь носить такой ужасный нож на боку, тогда как твой долг - заботиться о братьях наших меньших?"
"Я ношу этот нож, чтобы защищаться от коварства пустынных львов, которые более чем часты в этих местах. Этот нож не раз спасал мне жизнь, и благодаря ему, я здесь и могу отвечать на твои вопросы."
"Если бы я потратил все время моей жизни на созерцание, не отвлекаясь на утешение созданий Божьих, или если бы ты разыскивал пустынных львов и убивал их, ты мог бы считать меня святым, хотя я не был бы способен ни на что большее, и импульсы божественного не доходили бы до меня. Если бы ты разыскивал львов с утра до вечера, ты прослыл бы храбрым охотником, и ты не был бы способен ни на что большее. Ты не смог бы изучить вещи этого мира. Я не смог бы изучить вещи того мира.

 

 "Истинный счастливец":
- Господи, научи ны молитися.
- Егда молитеся, глаголите:
Отче наш, Иже на небесех...
да будет воля Твоя!
(Лк. 11,1-2).
Один учитель, знаменитый своими знаниями, долго и усердно молил Бога показать ему такого человека, от которого бы он мог узнать прямейший путь, удобно ведущий к Небу. Однажды, когда он, проникнутый сим желанием, усерднее обыкновенного воссылал молитвы, ему показалось, что слышит глас свыше, повелевающий ему выйти из кельи к притвору церковному: «Там, — говорил голос, — найдешь ты человека, которого ищешь».
Вышел учитель и нашел у дверей церковных нищего старца, всего покрытого язвами и ранами, в самом жалком виде. Проходя мимо, учитель сказал ему обычное приветствие: «Добрый день тебе, старец!»
А старец отвечал: «Не помню, чтобы для меня был какой-нибудь день не добрым».
Учитель остановился и, как бы исправляя свое первое приветствие, промолвил: «Я желаю, чтобы Бог дал тебе счастье».
А старец отвечал: «Я несчастливым никогда не бывал».
Удивился учитель и, подумав, что не вслушался или не понял его ответа, присовокупил: «Что ты говоришь?.. Я желаю, чтобы ты был благополучен».
«А я отвечаю тебе, что злополучным не бывал», - сказал старец.
Тогда учитель, полагая, что старец многоречивой желая испытать его ум, сказал: «Желаю тебе того, чего ты сам себе желаешь».
«Я ни в чем не нуждаюсь и имею все, что желаю, хотя и не ищу временного благополучия».
«Да спасет же тебя Бог, — сказал учитель, — если ты презираешь мирские блага. Однако скажи мне, неужели ты один счастливец между людьми? Стало быть, несправедливы слова Иова: человек бо рожден от жены малолетен (Иов. 14, 1) и жизнь его наполнена бедами; не понимаю, как один ты умел избежать несчастий?»
«Точно так, как я сказал тебе, — возразил старец; когда ты пожелал мне доброго и счастливого дня, что я никогда несчастливым и злополучным не бывал, потому что то, что имею, мне Бог дал, за то благодарю, а счастье мое в том и состоит, что я не желаю счастья. Боязнь счастья и несчастья опасна только тому, кто их боится; но я не забочусь о счастии и никогда не молюсь о нем к Небесному Отцу, всем управляющему, и, таким образом, я никогда не был несчастливым, подобно тому, желания которого всегда исполняются.
Голоден ли я? Благодарю за то Бога, как Отца, ведущаго вся, их же требуем (Мф. 6, 8). Холодно ли мне, страдаю ли от непогоды, — также хвалю Бога. Смеются ли все надо мною, — равно хвалю Его, потому что знаю, что все это делает Бог, и невозможно, чтобы то, что делает Он, было худо. Таким образом, все, — приятное и противное, сладкое и горькое, — принимая радостно, как от руки доброго Отца, желаю только того, чего желает Бог, и потому все случается по моему желанию. Злополучен тот, кто ищет счастья в мире, потому что нет здесь другого счастья, как только полагаться во всем на волю Божию. Воля Господня и совершенно добра, и совершенно правосудна; она ни лучшею сделаться, ни худою быть не может. Она судит всех, ее — никто. Я стараюсь совершенно ее держаться и забочусь только о том, чтобы хотеть того, чего хочет Бог, и не желать того, чего он не желает; а потому и не считаю себя нисколько несчастливым, когда мою волю совершенно соединяю и согласую с волей Божией, так что у меня одно хотение или нехотение: чего хочет или не хочет Бог».
«По убеждению ли своему ты это говоришь? — возразил учитель. — Скажи же мне: также ли ты думал бы, если бы Богу угодно было послать тебя в ад?»
«Богу послать меня в ад? — воскликнул старец. — Но знай, что у меня два рамена* дивной силы, которыми бы я ухватился за Него объятием неразлучным: одно рамо — мое глубочайшее смирение, а другое — нелицемерная любовь к Богу. Этими раменами я так бы крепко обнял Бога, что куда бы ни был Им послан, туда - бы и Его повлек с собою, и, конечно, для меня приятнее было бы быть вне небес с Богом, нежели в небе без Него».
Удивился учитель ответам старца и понял, что кратчайший путь к Богу — быть во всем согласну с Его волей. Желая однако еще более испытать старцеву премудрость, столь сокровенную в худой храмине его тела, он спросил его: «Откуда ты пришел сюда?»
«От Бога», — отвечал старец.
«Где же ты нашел Бога?» — «Там, где оставил все мирское».
«А где оставил ты Бога?» — «В чистоте мыслей и доброй совести».
«Кто ты сам?» — спросил учитель.
«Кто бы я ни был, — отвечал старец, - но я так доволен моим положением, которое ты видишь, что поистине не променялся бы им на богатство всех царей земных. Каждый человек, умеющий владеть собою и повелевающий своими мыслями, есть царь».
«Следовательно, и ты царь: где же твое царство?»
«Там, — отвечал старец, указывая на Небо, - тот Царь, кому это Царство возвещено несомненными чертами».
«Кто тебя научил этому? И кто дал тебе эту премудрость?» — спросил наконец учитель.
«Скажу тебе, — отвечал старец, — что я целые дни провожу в молчании, и молюсь ли, упражняюсь ли в благочестивых мыслях, всегда забочусь об одном, чтобы крепко быть соединену с Богом; а соединение с Богом и согласие с Его волею всему научают».
Так учитель, научившись беседою с нищим и преподавши ему мир, возвратился к себе, хваля и славя Бога, утаившего сию от «премудрых и разумных» и открывшего убогому старцу, младенчествующему злобою (Мф. 11, 25). *Рамена, рамо — плечи, плечо.