— В чем секрет твоего спокойствия?
— В полном приятии неизбежного, — ответил Мастер.

 

"Как посрамить злое побуждение":

Как-то несколько миснагдим(1), проезжая через Ружин, решили зайти к ребе Исраэлю, чтобы пожаловаться ему на возмутительное поведение его учеников.
— Ты называешь нас «противниками», но мы, по меньшей мере, идем дорогой Божьей. Читаем Тору в положенное время, каждое утро собираем минъян(2) для молитвы, а по ее окончании, облаченные в талес(3) и тфиллин(4), садимся и читаем мишнайос(5). А вы, хасиды, смеете называть себя благочестивыми людьми, но при этом молитесь когда вздумается, а затем рассаживаетесь вокруг стола и разливаете водку по стаканам! Разве не святотатство называть это благочестием?
Ребе терпеливо выслушал упреки миснагдим и затем сказал:
— Мои ученые гости, как вам известно, время молитв, по идее, должно соответствовать времени жертвоприношений в Храме, которые ныне не могут совершаться(6). Вам также известно, что неуместная мысль, мелькнувшая в уме, способна замарать и жертвоприношение, и молитву. Потому мы начинаем молитву не по часам, а тогда, когда наш ум освободился от помех.
Этот ответ явно произвел на миснагдим впечатление. Все же, после некоторого раздумья, они спросили:
— Хорошо, но зачем пить водку после молитвы?
— Вам, конечно, известно, что источником непотребных мыслей является злое побуждение(7), оно непрерывно измышляет все новые способы отвлечь нас от благочестивых помыслов. Вот мы, хасиды, и придумали, как с ним бороться. После положенной молитвы садимся за стол и говорим друг другу: «Ле Хаим!»(8) Каждый по очереди повествует о своих нуждах и желаниях, а другие восклицают: «Да исполнит Бог твою просьбу!» Естественно, злое побуждение слышит все это. Но ведь мы беседуем как на пирушке, причем не на иврите, а на мамалошен(9), — вот оно и думает, что это праздная беседа, и не вмешивается. Тора учит: молиться можно на любом языке. Поэтому наша якобы болтовня — на самом деле сокровенная молитва. Она не отягощена посторонними мыслями и потому беспрепятственно поднимается на самые Небеса.
Не зная, что и ответить, миснагдим холодно откланялись и удалились.
1. Миснагдим— противники хасидизма.
2. Миньян— минимальное количество верующих, дозволенное для свершения общей молитвы (а именно, не менее 10 взрослых мужчин).
3. Таллес — четырехугольный платок в полоску с кистями по углам, который положено надевать во время определенных молитв как напоминание о Божественном Присутствии (Числа 15:38).
4. Тфиллин («филактерии») — две небольшие кожаные коробочки, в которые вложены четыре отрывка из Торы: Исход 13:1-10, 11-16; Второзаконие 6:4-9,13-21.
5. Мишнайос — Мишна (учение, наставление), первый канонический свод раввинских трактатов, написанных от 250 г. до н. э. до 250 г. н. э.
6. Жертвоприношения прекратились с разрушением Храма в 70 г. н.э."
7. Злое побуждение (на иврите — йецер ха-ра). — Человеку от рождения даны два побуждения: стремление к смирению (йецер ха-тов — доброе побуждение) и стремление к самовозвеличению (йецер ха-ра — злое побуждение). Последнее можно направить на служение первому, установив равновесие между заботой о себе и заботой о других.
8. ЛеХаим («За жизнь!»)— традиционный тост.
9. Мамалошен — родной язык. Имеется в виду идиш — повседневный язык восточноевропейских евреев (ашкенази), начиная от раннего средневековья и вплоть до наших дней. Истинная молитва есть спонтанное излияние открытой и обнаженной души. Такую молитву нельзя контролировать, подвергать цензуре или правке, хотя именно к этому нас склоняет злое побуждение. Оно навязывает мысль, что только формализованная молитва — наследие прошлого — способна достичь Бога, заставляя забыть, что он есть Вечное Настоящее. Злое побуждение преподносит образ Бога-обычая, Бога, сведенного к устоявшимся шаблонам и формулам. Ребе Исраэль предлагает другой образ: Бог как прямое Присутствие-в-Жизни. Отсюда и единственная подлинная молитва: Ле Хаим — «За жизнь!»

 

"Потеря осла":

Мулла потерял осла; он ищет его и возносит благодарения Богу.
Когда у него спросили, за что он благодарит, Мулла ответил: «Я благодарю Бога, что я не сидел на осле, а то ведь и я бы потерялся».