Две дороги к счастью

Греческая притча

Придя в Афины и узнав, что ученик Сократа Антисфен учит счастью, Диоген направился к нему. Антисфен тогда как раз вёл рассказ о двух дорогах, ведущих туда.

— Их две, — говорил он, — и нисколько не больше: одна короткая, другая — долгая, и всякий может выбрать любую.

Слыша эту речь, Диоген тогда смолчал, но на другой день, когда он опять пришёл к нему, попросил рассказать о тех дорогах. Он охотно поднялся с сиденья и повёл всех через город к акрополю. Когда слушатели уже подходили туда, он указал им на две дороги, ведущие наверх: одну — короткую, крутую, трудную и другую — длинную, ровную, лёгкую и сказал:

— Видите дороги, ведущие на акрополь? На них похожи и те, которые ведут к счастью. Выбирайте любую, я поведу вас.

Тогда все, испугавшись крутой и тяжёлой дороги, отвернулись от неё и велели ему вести их по длинной и ровной. Диоген же, не робея перед трудностями, выбрал путь крутой и трудный, ибо стремящийся к счастью должен идти сквозь огонь и меч.

После того, как он выбрал эту дорогу, Антисфен снял с него гиматий и хитон и накинул двойной плащ, на плечо повесил котомку, положил в неё хлеб, тёртый калач, чашку, миску, поверх повесил сосуд для благовоний, дал ему гребень и вручил палку. Стоя в таком наряде, Диоген спросил его, зачем он набросил на него двойной плащ. Ответ его был:

— Дабы приучить тебя к двойной вещи — и к летней жаре, и к зимнему холоду.

— Разве простой плащ не годится для этого? — спросил Диоген.

— Нет, ни в какой мере, летом в нём легко, а зимой тяжело сверх человеческих сил.

— А котомку зачем повесил на меня?

— Чтобы ты свой дом всюду носил с собой, — ответил он.

— А чашку и миску зачем положил?

— Потому, что тебе нужно, — сказал он, — и пить и другим приварком пользоваться, если нет у тебя настурций.

— А сосуд для благовоний и гребень зачем повесил?

— Первый от усталости, второй от грязи.

— А палку зачем? — спросил Диоген.

— Для защиты.

— От кого?

— От тех, против кого и сами боги ею пользовались, — от поэтов.

Перед битвой

Ведическая притча

Войска Кауравов и их союзников стояли лицом к лицу с войсками Пандавов, их двоюродных братьев. Кавалерия, боевые слоны, пехота горели нетерпением начать истреблять врага, и главные действующие лица в полном воинском снаряжении были готовы к бою. От воя боевых труб и раковин раскалывалось небо. Воздух был насыщен страхом, надеждой, возбуждением и яростью.

В этот момент Дхармараджа, старший из братьев Пандавов, вдруг сбросил обувь, отложил в сторону оружие, сошёл с колесницы и направился к неприятельским когортам — прямо к Бхишме, предводителю вражеского стана. Дурьодхана, старший из братьев Кауравов, главный зачинщик войны, непримиримый враг Пандавов, увидев, как Дхармараджа идёт к престарелому Бхишме, возликовал, подумав, что тот принял решение сдаться, поскольку по натуре своей был противником кровопролития. Четверо братьев Дхармараджи были потрясены. Бхишма, непобедимый герой сотен сражений Кауравов с Пандавами, человек, который больше других жаждал начать битву, почуял, что может лишиться торжества победы. Он вспомнил многие случаи, когда Дхармараджа вставал на пути мстительных действий против Кауравов. Он боялся, что и сейчас он будет искать перемирия и малодушно покинет жестокую арену братоубийственной войны. Арджуна, доблестный лучник, наблюдал за необъяснимым поведением брата с ужасом и гневом. Накула и Сахадева, близнецы Пандавы, онемели от своей беспомощности.

Господь Кришна обозревал ситуацию с места возничего на колеснице Арджуны, которая стояла на переднем крае войск Пандавов. Он дал знак четырём братьям следовать за старшим братом и поступать так, как поступает он. Кришна сказал:

— Все эти годы вы чтили его и шли по его стопам. Делайте это и сейчас без колебаний и сомнений.

Дхармараджа был самим воплощением дхармы. Он знал, где правда, и он проводил её в жизнь, не взирая на последствия. Он знал, что дхарма защитит тех, кто следует ей. Он никогда не совершал лицемерных действий и в поведении своём соблюдал предписания Вед; ни один его шаг не был неверным.

Он подошёл прямо к Бхишме и склонился к его ногам. Стоя перед ним со сложенными руками и опущенной головой, он произнёс:

— Высокочтимый дед! Нам не выпало счастья узнать любви отца: он рано покинул нас. Ты воспитывал нас с детства с любовью и заботой, и сделал нас такими, какие мы есть сейчас. У нас нет права воевать против тебя. Но судьба принуждает нас вступить сегодня в бой с тобою. Молю, прояви к нам милость и разреши нам поднять оружие против тебя.

Бхишма был восхищён и растроган смирением и праведностью Дхармараджи. Его глаза наполнились слезами при этом странном повороте судьбы. Он благословил внука и сказал:

— Дхармараджа! Ты твёрдо придерживаешься дхармы, не взирая на те искушения, в которые вводит тебя нынешняя ситуация. Какой благородный пример являешь ты миру! Дхарма, которой ты следуешь, принесёт тебе победу.

Затем Дхармараджа с братьями направился к предводителю войск Дроне, брахману-наставнику, обучавшему стрельбе из лука и Кауравов, и их двоюродных братьев Пандавов. Дхармараджа склонился к его ногам и сказал:

— Уважаемый наставник! Мы пятеро — твои ученики. Есть ли у нас право поднять оружие против учителя? Но настали скверные времена. Прости нам это зло и разреши вступить в битву с тобой.

Дрону, учителя, тронули эти слова. Он подумал: «О! Как велик и благороден этот Дхармараджа! Даже в этот момент, когда псы войны уже спущены с цепи, чтобы нести смерть и злобу, он твёрдо держится законов дхармы». Дрона был очень взволнован. Он заключил Дхармараджу в объятия и сказал:

— Сын! Ты мне дороже, чем Ашватамма, собственный сын, ибо к нему меня привязывает лишь отцовский долг, а к тебе влечёт любовь. Вы все мои сыновья. Твоя правда завоюет тебе победу.

И эта приверженность дхарме привела Пандавов к победе.

Чаепитие и состояние

Дзэнская притча

Ученик чаньского наставника Ити по имени Чжугуан разработал «Путь чая» — особую чайную церемонию. Как-то раз наставник Ити задал ему вопрос:

— Скажи, Чжугуан, ради достижения какого состояния ты практикуешь чаепитие?

— Ради здоровья! — ответил Чжугуан.

Наставник Ити приказал служке принести чай. Когда Чжугуан поднял свою чашку, наставник Ити вдруг с громким криком вырвал её и бросил на пол. Но Чжугуан даже мускулом не дрогнул. Через минуту Чжугуан встал и, поблагодарив наставника, собрался уходить.

— Эй, Чжугуан! — окликнул его Ити.

— Я здесь!

— Твоя чашка упала на пол и разбилась. А у тебя ещё остался чай? — спросил наставник Ити.

— Ваш ученик продолжает пить чай, — сказал Чжугуан, сложив ладони так, будто он держит чашку.

— Ты же собрался уходить, — продолжал спрашивать наставник, — как же ты можешь говорить, что продолжаешь чаепитие?

— Я буду пить чай там, куда сейчас направляюсь.

— Я только что спросил тебя, какого состояния ты хочешь достичь за чаепитием, ты же лишь думаешь о том, попить ли чай здесь или попить его в другом месте. Так ты не достигнешь вообще никакого состояния. Как же можно заниматься чаепитием вне всякого состояния?

Чжугуан спокойно ответил:

— Пить чай вне всяких состояний так же естественно, как то, что ива зелена, а цветы красны.

Наставник Ити немало возрадовался такому ответу.